«Бобби, могу ли я с тобой кое-чем поделиться? Прошлой ночью мне пришло виденье, — это отличается от сна, который просто представляет собой сортировку и каталогизирование подсознанием событий дня. Здесь же было видение: свежее и ясное, как горный ручей, разум, явивший себя самому себе. В своём видении я был на веранде огромного имения — дворца фантастических пропорций. Казалось, что из него излучается свет, изнутри этого мерцающего, лучезарного мрамора. Я знал это место и ранее. На самом деле, я родился там и вырос, и это было моим первым возвращением туда — возвращением к глубочайшим истокам моего бытия. Блуждая по поместью, я с радостью заметил, что дом поддерживался в безупречном состоянии. К нему добавили несколько дополнительных комнат, но таким образом, который бесшовно сливает их с первоначальной конструкцией, — никто никогда бы не заметил какого-либо отличия. Когда я вернулся в большое фойе здания, то раздался стук в дверь. Там стоял мой сын. Он был счастлив и беспечен, очевидно проживая жизнь глубочайшей гармонии и радости. Мы обнялись — то были тёплые и любящие объятия, ничто не было удержано за пазухой. В тот момент мы были одним. Моё видение завершилось. Я проснулся с чувством колоссального оптимизма и уверенности в тебе и твоём будущем. Это было моё видение о тебе. Я так рад, что у меня есть эта возможность разделить его с тобой. Я ничего тебе не желаю, кроме всего самого лучшего во всём».
“Bobby, may I share something with you? A vision I had in my sleep last night—as distinguished from a dream, which is a mere sorting and cataloguing of the day's events by the subconscious. This was a vision: fresh and clear as a mountain stream, the mind revealing itself to itself. In my vision I was on the veranda of a vast estate, a palazzo of some fantastic proportion. There seemed to emanate from it a light, from within this gleaming, radiant marble. I had known this place. I had, in fact, been born and raised there, and this was my first return—a reunion with the deepest wellsprings of my being. Wandering about, I noticed happily that the house had been immaculately maintained. There had been added a number of additional rooms, but in a way that blended so seamlessly with the original construction, one would never detect any difference. Returning to the house's grand foyer, there came a knock at the door. My son was standing there. He was happy and carefree, clearly living a life of deep harmony and joy. We embraced—a warm and loving embrace, nothing withheld. We were, in this moment, one. My vision ended. I awoke with a tremendous feeling of optimism and confidence in you and your future. That was my vision of you. I'm so glad to have had this opportunity to share it with you. I wish you nothing but the very best in all things.”